Eng
Интервью / земля

Андрей Кончаловский: Если у России не появится национальной идеи, нас либо завоюют китайцы, либо освоят европейцы

13 октября 2013 г., газета "Собеседник"

Что за картина, не расскажете?

– Мне захотелось снять фильм о сельском почтальоне. Группа шесть месяцев искала героя по центральной и северной России – объехала десятки деревень в поисках. В результате мы остановились на почтальоне, который живет в деревне на берегу красивейшего Кенозера Архангельской губернии.

Сценарий был, но мы искали возможности его изменить, чтобы сюжет подсказывала жизнь. Вообще почтальон в деревне – это уникальная должность. Ведь по существу, кроме участкового, он единственный представитель государства – он не только носит почту, он приносит пенсии, собирает налоги, он также привозит хлеб или электрические лампочки. Я не знаю, как полуослепшие бабушки выжили бы в своей Богом забытой деревне, если бы не сельский почтальон, который и в мороз, по метровому снегу, и в распутицу на тракторе, и в любую погоду через озеро на катере должен доставить своим реципиентам сигнал, что государство их помнит. Удивительная профессия – сельский почтальон.

– Это будет похоже на «Асю Клячину»?

– В «Асе» в главной роли была профессиональная актриса Ия Саввина, и она приспосабливала свою роль к реальности. Здесь же наоборот: главный герой – реальный почтальон. И он нам подсказывает, как должен развиваться сюжет или какие слова должны быть сказаны в тот или иной момент.

Я не знаю, какой получится картина. Собственно, об этом еще рано думать – мы еще не закончили съемки. Что меня действительно поразило – это открытие, что в России исчез целый класс земледельцев. Я был поражен словами одного из действующих лиц: «Наши деды еще помнили, когда жать, когда сеять. У отцов был колхоз, а в колхозе агроном, который им объяснял, как землю работать. А мы сегодня уже не помним, что знали наши деды, и агронома нет». Эта мысль объясняет, почему бывшего колхозника и бывшего крестьянина земля не тянет к себе, не вызывает желания ее «работать» – инстинкт утерян! Он может только ее продать, а деньги пропить.

В Китае так выбить эту память из земледельцев Мао не успел – коммунисты правили 30 лет. И когда там началась перестройка, в деревнях все-таки помнили, что делать с землей. В России этот ужас длился 70 лет – т.е. два поколения. У нас не просто исчез целый класс – здесь погибла основа целой цивилизации. И это катастрофа, которую я действительно не знаю, с чем сравнить.

– Вы говорили раньше, что чем больше будет абсурда, тем быстрее все проснутся и начнут как-то шевелиться...

– Я никогда не говорил: «все проснутся». Я говорил о том, что может проснуться определенная часть общества, те люди, которые исповедуют европейские ценности. Конечно, для них происходящее сегодня выглядит абсурдом. Но для большинства населения страны, которое исповедует ценности московской Руси, – всё это норма жизни. Когда слышу отчаянные возгласы моих друзей «куда мы катимся!», я терпеливо разъясняю уже который год: вы катитесь в монолитную, централизованную, нормальную «Московию».

Демократии здесь нет и быть не может, потому что демократия – в самой краткой формуле – это контроль народного большинства за деятельностью избранного меньшинства. В нашей стране большинство, которое, проголосовав, расходится по домам и возвращается к своим ежедневным заботам, лишено всякого представления о своих обязанностях как гражданина. Давайте признаем: в России гражданского общества нет, граждан нет, есть население.

Власть, лишенная общественного контроля, развивается и действует так, как она считает выгодным для себя. В России государство трансцендентно для своего народа, то есть народ не понимает, что такое государство, и не хочет понимать, какова его роль. Народ ждет от государства пенсии, социальных услуг – электричества, воды и тепла. Тут как бы существует негласный договор между населением и властью: власть не вмешивается в жизнь населения, население не вмешивается в действия власти. И мне трудно представить себе, какие общественные и экономические и политические потрясения должны случиться, чтобы народ обратил внимание на государство.

– Крамольный вопрос: а зачем нам так надо становиться европейцами?

– Думая о будущем России, я предпочитаю расширять геополитические и временные рамки. Посмотрим на эту гигантскую территорию, где от Урала до Японии пространство практически пустое и население два человека на квадратный километр, эту территорию, полную несметных богатств — нефти, газа, золота, металлов, питьевой воды, леса. Вся эта территория непосредственно примыкает к великой китайской цивилизации. Какие прогнозы по этому поводу должен делать думающий человек?

Если у России не появится национальной идеи, то, на мой взгляд, есть всего две возможности: либо вся территория западной и восточной Сибири войдет в сферу китайской ойкумены, либо ее освоят европейцы. Но без Европы и Америки — в ближайшие 30—50 лет — России это не под силу. А нависающая альтернатива — отдать гигантскую территорию Китаю.

– В чем вы видите причину отсутствия в России граждан?

– Рассмотрим понятие «гражданин». Я полагаю, что гражданином может себя назвать человек, который испытывает чувство личной ответственности за поступки государства. Ибо, голосуя, он выражает свое доверие и следит за тем, чтобы это доверие было оправданно. Я могу сказать, что люди, выходящие на Болотную, – безусловно, граждане. Но в размерах России Болотная площадь просто невидима. Если посмотрите на историю европейской цивилизации, гражданское общество возникало там, где появлялись зачатки самоуправления. Это города – на Руси это были Новгород и Псков. Именно в городах возникла буржуазия.

Между горожанином-буржуа и крестьянином, который живет за стенами города, лежит буквально пропасть, и заключается она в понимании богатства, иначе – собственности. Испокон веков единственной осязаемой ценностью для человека была земля. Количеством земли измерялось экономическое могущество личности и государства. Но земля количественно неизменна, поэтому землю можно только перераспределять.

Именно отсюда выросло варварское представление, что богатство только перераспределяется. Поэтому экономическое возвышение соседа всегда воспринимается крестьянином как угроза собственному благополучию. Буржуа, в отличие от крестьянина, осознал, что богатство может выражаться не количеством земли, а деньгами, а значит, капитал может прирастать.

Возвышение соседа воспринимается буржуа как пример для подражания. При этом буржуа, обретая капитал, оговаривает, сколько денег он должен внести государству в виде налога, а это уже признаки политической независимости. Именно этим фермер отличается от крестьянина.

В России, кроме Новгорода и Пскова, не было ни одного города с самоуправлением, что называется магдебургским правом. На Украине таких городов было 60, в Белоруссии – 40. У нас вместо городов с самоуправлением были военные поселения, где стояли гарнизоны для подавления восстаний крепостных крестьян.

Сейчас мэтры предпочитают снимать дешевые фильмы – на коленке, как вы говорите, – это новая эстетика или просто денег нет?

– Всякая новая эстетика, «новая волна», начиналась в кино с того, что не было денег; их давали на промышленное, коммерческое кино – тогда неореалисты начинали снимать на улицах, а французы, как Годар, делали кино из наблюдений за повседневностью. Если бы государство дало мне денег, я бы снял «Рахманинова». Я много раз обращался в правительство, но, кроме сочувствующих улыбок, ничего не получил.

– Почему именно «Рахманинова»?

– Сценарий лежит много лет, мы написали его с Нагибиным. У нас практически нет фильмов о высшей точке развития России – о рубеже веков; нет фильма о Чехове, о Шаляпине, лишь один и давний – о Чайковском... Фильм о Толстом, к которому я имел отношение, снят на деньги немцев и американцев, как это ни позорно.

А ведь все эти художники, которые составили славу России, были частью именно европейской России, той самой, которая была потом побеждена и рассеяна. Этот период – с конца XIX века по 1917 год – можно назвать высшей точкой развития послепетровской русской культуры. Достаточно почитать воспоминания художника Константина Коровина, чтобы понять всю красоту и насыщенность жизни этих людей. Чехов, Врубель, Шаляпин, Горький, Левитан, Серов!..

Как эти люди дружили, как помогали друг другу, как спорили и мирились, – когда я читаю про этот характер отношений между русскими художниками, я часто спрашиваю себя: куда все это делось? Почему мы так больше не общаемся, разбредясь по партийным кучкам, объединяясь и дружа «против кого-то»? Наверно, все-таки советский период нанес какой-то урон той естественности, безыскусности и чистоте, которая пронизывала русскую жизнь до революции. Впрочем, может быть, это лишь моя очередная иллюзия... Но я хотел снять именно об этом и, конечно, о судьбе великого композитора, ведь жизнь Рахманинова была длинной – он видел и революцию, и эмиграцию, и зарождение фашизма, и Отечественную войну...

Рахманинов для меня – это один из гениев, перед которым я преклоняюсь. И он, наряду с Антоном Павловичем Чеховым, – мой духовный ментор. Что касается финансирования, то мне кажется, большой фильм не обязательно должен иметь большой бюджет. Эпическое в кино – это не количество статистов, лошадей или танков, эпика находится внутри героя.

Когда король Лир стоит один и взывает к небесам, бросая им вызов, это может потрясать больше, чем 10.000 всадников, которых теперь с легкостью рисуют с помощью компьютерной графики. Убежден, что хороший фильм можно снять даже на айфон. Талант режиссера, на мой взгляд, заключается в его способности не только любить своих героев, но и заразить этой любовью людей, которые пришли в темный зал с улицы.

– Существующие диктатуры вас не пугают?

– По правде говоря, меня пугает одна диктатура, которая существует в Западной Европе. Это диктатура политической корректности. Согласитесь со мной, Россия – одна из самых свободных стран мира в этом отношении.

Тут вслух можно произносить такое, из-за чего на Западе вас могут лишить работы. Сегодня произносить некоторые научные истины в Европе и США стало так же опасно, как Джордано Бруно и Галилею в Средние века. Я даже написал статью «Новая диктатура», имея в виду диктатуру политической корректности на Западе. Вы историю Уотсона знаете?

– Доктора?

– Действительно доктора. Есть такой Джеймс Уотсон, нобелевский лауреат, великий американский генетик. Один из трех биологов, открывших структуру молекулы ДНК. Он позволил себе в интервью «Санди таймс» всего лишь заметить, что интеллектуальные способности белых и жителей Африки не равны. Он буквально сказал следующее: «Вся наша национальная политика основана на том, что IQ африканца такой же, как и у европейца, хотя все проверки говорят, что это не так». Уотсона заставили извиниться, а год спустя он должен был официально покинуть кафедру, которую возглавлял. Хотя сейчас он продолжает там появляться и работать над генетикой психических заболеваний. В учебнике «Генетика человека» американцев Фогеля и Мотульски приводятся данные: средний IQ американских негров на 10–15 пунктов ниже IQ белых. Кстати, там же говорится, что IQ евреев-ашкенази тоже примерно на 10–15 пунктов выше IQ белой популяции.

Другие генетики – Хампердинг и Кочран – также опубликовали работу о том, что евреи-ашкенази предрасположены к более высокому интеллекту: это следствие генетических заболеваний, которые возникали в гетто, в замкнутых сообществах. То есть ничего особенно лестного. Но даже это предположение вызвало взрыв: как так, ведь люди равны! Ведь любое посягательство на постулат «равенства» – расизм! И доказать, что наука никакой политкорректности не слушается, что для нее есть только научная корректность, не может никто.

Если кто-то говорит, что самые выдающиеся бегуны в мире – это люди африканского происхождения, это почему-то не оскорбляет белых, но если заметить, что среди африканцев нет ни одного выдающегося скрипача, вы получите обвинения в расизме. В этом распределении способностей и заключается гармония человечества. Мне кажется приемлемым говорить о достижении братских отношений между разными культурами и расами в семье народов, где есть старшие и младшие братья. Как в любой семье. Хотя, впрочем, я впадаю в ересь. Вспомните, как у Пастернака «Нельзя не впасть к концу, как в ересь, в немыслимую простоту». Давайте на этом закончим.

Александр Бородянский Андрей Тарковский искусство BBC кино кинематограф классическая музыка композитор демократия Дмитрий Быков документальный фильм Единая Россия выборы творческий вечер Евгений Миронов художественный фильм Фильм Глянец Harpers_Bazaar Hello история Голливуд Дом дураков индивидуальная ответственность Италия знание Meduza деньги Москва музыкант дворяне Оскар личная ответственность Петр Кончаловский пианист политика проект Сноб Pussy Riot ответственность Поезд-беглец Сергей Рахманинов общество государство Святослав Рихтер Дядя Ваня деревня Владимир Путин Владимир Софроницкий Запад женщины Ёрник авангард Азербайджан АиФ Александр Домогаров Алексей Навальный Альберто Тестоне Америка Анатолий Чубайс Андрей Звягинцев Андрей Зубов Андрей Смирнов Анна Политковская анонимная ответственность Антон Павлович Чехов Антон Чехов Арт-Парк Белая сирень Белая Студия Ближний круг Болотная площадь Большая опера Борис Березовский Борис Ельцин Брейвик Бремя власти буржуазия Быков Венецианский кинофестиваль Венеция вера Вечерний Ургант видео Виктор Ерофеев Владас Багдонас Владимир Ашкенази Владимир Меньшов Владимир Соловьев власть Возвращение Возлюбленные Марии Война и мир воровство воспоминания Вторая мировая война выставка гастарбайтеры гастроли Гейдар Алиев Грех Дарья Златопольская Дворянское гнездо демографический кризис Джеймс Уотсон дискуссия Дмитрий Кончаловский Дмитрий Медведев Дождь Дуэт для солиста Евгений Онегин Европа ЖЗЛ журнал земля Ингмар Бергман Индустрия кино интервью интернет Ирина Купченко Ирина Прохорова История Аси Клячиной История от первого лица Казань Калифорния Калуга КиноСоюз Китай Клинтон коммерция консерватория Константин Эрнст конфликт Кончаловский коррупция Кремль крестьяне крестьянское сознание Кристофер Пламмер критика Кулинарная Студия Julia Vysotskaya культура Ла Скала Лев зимой Лев Толстой лекция Ленин Леонид Млечин Ли Куан Ю Лондон Людмила Гурченко Макс фон Сюдов мальчик и голубь менталитет Микеланджело Михаил Андронов Михаил Прохоров Монстр музыка мэр народ национальное кино национальный герой Неаполь нетерпимость Ника Никита Михалков Николина Гора новое время образование Одиссей Олимпиада опера памятник Первый учитель Петр I Петр Первый Пиковая дама Питер Брук Познер политические дебаты Последнее воскресение правительство православие президент премия премия Ника премьера произведения искусства Пугачева радио Рай РВИО религия ретроспектива Рига Рим Роберт Макки Родина Роман Абрамович Романс о влюбленных Россия Россия 1 РПЦ русская служба BBC русские русский народ Самойлова Санкт-Петербург Сапсан Сахалин свобода Сезанн семья семья Михалковых Сергей Магнитский Сергей Михалков Сергей Собянин Сибириада Сильвестр Сталлоне Сингапур смертная казнь социальная ответственность спектакль спорт средневековое сознание Средневековье СССР Сталин сценарий сценарист Сцены из супрежеской жизни США Таджикистан Таллинн Танго и Кэш ТАСС творческая встреча театр театр им. Моссовета театр Моссовета телевидение телеканал терпимость к инакомыслию Тимур Бекмамбетов Третьяковская галерея Три сестры Тряпицын Украина Укрощение строптивой улицы усадьбы фашизм феодализм фестиваль фонд Петра Кончаловского футбол цензура церковь цивилизация Чайка человеческие ценности Чехов Чечня Шекспир Ширли Маклейн широкий прокат Щелкунчик Щелкунчик и крысиный король Эхо Эхо Москвы юбилей ювенальная юстиция Юлия Высоцкая Юрий Лужков Юрий Нагибин