«Cамое интересное в фильме то, как в нем смешиваются органика и экзотика: славянский и американский элементы».
«Искусство кино», 1985 г., Андрей Плахов
«Это было прекрасно, как Ван Гог».
«Американский фильм», 1985 г., Майк Хартман
Возлюбленные Марии / Maria's Lovers
Первый фильм Андрея Кончаловского, сделанный в Голливуде. Драма по мотивам рассказа Андрея Платонова «Река Потудань». Действие фильма перенесено в США. После войны из японского плена в родной посёлок в Пенсильвании, где живут сербские эмигранты, возвращается к своей любимой девушке солдат Иван Бибич (Джон Сэвидж). На фронте и в плену он мечтал только о Марии (Настасья Кински). Молодые люди венчаются в церкви. Но Иван понимает, что утратил мужскую силу и не способен к плотской любви... Пресса
Backstage
Актер Кит Кэррадайн о работе над фильмом: «Кончаловский умеет воздействовать на актера, извлекать из него прежде неизвестные психологические краски, заставлять работать на пределе возможного. Мне очень нравится эта картина: ее режиссер - художник талантливый, динамичный. Работа с ним - удовольствие. Я ощутил на себе его могучее влияние, многое открыл в себе благодаря ему». Кончаловский о фильме
«Возлюбленных Марии» я снимал в состоянии творческого запоя. Я чувствовал себя как человек, тащившийся несколько лет по безводной пустыне и вдруг добравшийся до колодца. Счастлив был немыслимо - я снова снимал, и при этом снимал там, где до меня не снимал ни один из выпускников ВГИКа». «Мне нравится эта картина. Я старался построить её по законам музыкальной формы. В ней есть рифмы-образы. Каждый такой рифмующийся образ больше чем символ. Образы повторяются, создавая подобие рондо. Руки. Крупные планы рук. Руки на кровати. На перекладине кровати. Руки нервные. Руки страстные. Руки в ужасе. (…) Критика признала «Возлюбленных Марии» самым русским фильмом, когда-либо снятым в Америке. Помню слова, сказанные мне Милошем Форманом в Нью-Йорке: - Не думал, что у тебя здесь что-то получится. Думал, ты так и уедешь…» Из книги А. С. Кончаловского «Низкие истины», 2001 г. |
«...Той энергии, с которой я снимал «Возлюбленных Марии», хватило бы на три картины. Свежесть восприятия была такой, словно мне двадцать пять, снимаю первый в своей жизни фильм. Работал очень быстро, но все равно рядом стоял «погоняльщик» – продакшн-менеджер, приставленный, чтобы экономить деньги. Как я его ненавидел! Он мог сказать: «Все! Кадр снят. Снимаем следующий!» И это он говорил мне, режиссеру!» «Не обязательно, чтобы истинное произведение искусства было шарадой. Зритель не должен ломать голову, что же такое имел в виду режиссер. Если режиссер хотел то-то и то-то сказать, а зритель этого не понял, ему очень удобно занять позицию непризнанного гения. Мол, зрители до меня не доросли. Вот дорастут, тогда поймут. Я всегда считал, что рассказываемое режиссером должно быть доступно, хотя вовсе не вульгаризировано или разжевано. Смысл вещи не должен лежать на поверхности, но все-таки глубина ее должна просвечивать. Чтобы понять, глубока ли вода, надо все-таки чувствовать дно. А если сплошная темень, остается лишь гадать – то ли глубоко, то ли мелко, то ли сто метров, то ли по колено. У великих – у Шекспира, у Куросавы – дно всегда чувствуется – нужно только напрячь зрение». «Лишь постепенно, очень не сразу доходило до моего сознания, что дело в Голливуде решает не реальная цена вашей творческой личности, а принадлежность к номенклатуре – ваши связи, с кем вы общаетесь, играете в теннис, в гольф, соблюдаете ли принятые клубом правила. Вкратце они таковы: ни с кем никогда не ругайся; никого публично не критикуй; имей высоких покровителей; не выноси сор из избы; как бы неприглядна ни была изнанка того или иного происшествия в голливудском мире – о ней пусть знают лишь члены клуба». «Страх посредственности — это страх человека, не чувствующего в себе одержимости таланта сломать все барьеры». |
