Eng
Пресса

Обзор Венецианского фестиваля: Странные, удивительные «Белые ночи почтальона» Андрея Кончаловского

6 сентября 2014 г., Портал www.indiewire.com

С нами случилось нечто весьма особенное, и название этому «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына».

Фильм-фаворит Венецианского кинофестиваля, снятый Андреем Кончаловским (все были уверены, что он получит главный приз и, как и ожидалось, он стал обладателем приза за лучшую режиссуру), производит впечатление, которое сложно передать, – когда мы собрались написать о нём, нам пришлось долго смотреть на мигающий курсор.

Как вообще описать невербальную, неинтеллектуальную реакцию, которая возникла практически против вашей воли и неожиданно для вас самого?

И, конечно, сможете ли вы это сделать без нелепого расхваливания фильма, который в любой момент может показаться банальным, аморфным, до крайности незамысловатым?

«Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» повсюду превозносятся как почти документальное кино, отмеченное шутовским юмором, освещающим жизнь где-то на краю мира. И это безусловно верно; но у нас этот фильм вызвал далеко не только простой антропологический интерес. Если эта реальность верно отображена в фильме, нам кажется, что она нестабильна и так далеко отрезана от основного русла жизни, что по краям начинает изнашиваться и погружаться в сюрреализм и магию.

Поэтому давайте начнём с того, что просто и понятно – с места, где проводились съёмки, с актёров, с техники и прочего.

Кончаловский, режиссёр, который не только писал вместе с Тарковским, но в 1980-е годы работал в Голливуде (наверное, самые известные его фильмы этого периода – «Поезд-беглец» и «Танго и Кэш»), уже не в первый раз добивается успеха на фестивалях. Он создал технику «документального фильма со сценарием», следуя которой, он находит непрофессиональных актёров и развивает сценарий из взаимодействия с ними, часто позволяя им импровизировать и вставлять экспромты.

Именно так он подошёл к работе над «Белыми ночами»: сначала он нашёл исполнителя главной роли (идеального), Алексея Тряпицына с удивительными синими глазами, а затем набрал в свой фильм односельчан Алексея, которые по большей части играют самих себя.

Это одна из тысяч маленьких, изолированных от мира русских деревень, несколько разбросанных домов в Архангельской области, отрезанных от мира торговых центров и беспроводного Интернета огромным озером Кенозеро.

В этом мире, который кажется таким древним, почти первобытным, почтальон играет особую, в высшей степени важную роль – он единственное связующее звено с внешним миром. Он привозит мужчинам и женщинам, усеявшим берега бескрайнего озера, не только почту, но и продукты, а также своё общество и сплетни. Именно почтальон представляет собой лениво циркулирующую кровь в жилах всего района; без него он мог бы просто засохнуть, превратиться в сухостой, а то и просто уплыть в космос, и никто на Земле даже не узнал бы об этом.

В любых других руках этот фильм был бы простым проявлением социального реализма, благородной попыткой вытащить на свет божий удивительный, сокровенный образ жизни, представляющий собой материальную простоту или мучительную бедность, в зависимости от того, что бы вы захотели увидеть, – образ жизни, о существовании которого мы бы даже не подозревали. И «Белые ночи» - именно такой фильм. Но это вместе с тем и нечто другое, что-то нереальное и ускользающее, что звучит впервые в начале фильма, когда мы, посмотрев, как почтальон Лёха встаёт, смотрит телевизор, делает чай и печально взирает на свои дешёвые пластиковые тапочки, неожиданно вместе с ним оказываемся на воде.

Огромный, скользящий, захватывающий дыхание кадр, доведённый до неземного совершенства густым звуком в стиле эмбиент от композитора Эдуарда Артемьева, мгновенно поднимает фильм на совершенно иной уровень.
Вместе с тем, по большей части фильм продирается через мелкие бытовые эпизоды и встречи, что иногда почти начинает нервировать. Лёха неудачно пытается приударить за живущей по соседству женщиной, болтает с местным алкоголиком по прозвищу Колобок, участвует в споре по поводу браконьерства, играет на аккордеоне на импровизированной вечеринке, а самое большое приближение к конвенционному драматическому сюжету состоит в том, что как-то раз Лёха просыпается и видит, что кто-то украл двигатель его лодки, которой он зарабатывает себе на жизнь (отзвук «Похитителей велосипедов»).

Но в этой скачке повседневной жизни, иногда даже показанной в документальной перспективе, записанной камерами, которые непрерывно снимают то, что происходит в деревенских домах, рассеяны слёзы и рябь на поверхности изображаемой «реальности».
Воображение Лёхи рисует ему серого кота; в брошенной школе ему чудятся шум и болтовня; он берёт с собой на рыбалку сына соседки и пугает мальчика рассказами о местной Кикиморе; он отправляется в город, чтобы найти себе новый двигатель и, в конечном счёте, оказывается на военной базе, где пытается говорить с «генералом» в то время, как в ангаре звенит огромная ракета, которую вскоре после этого привезут на стартовую площадку.

Эта ракета снова появится в кадре, чтобы стать одним из самых чарующе сюрреалистичных и в то же время странно зловещих образов фильма – она уходит в небо, а находящийся на переднем плане почтальон не замечает её, болтая с приятелем.
Мрачный эффект этих моментов столь эфемерен, столь тонок, что мы могли бы подумать, что он существует только в нашем мозгу, но в конце фильма на экране появляются титры. Это строка из «Бури» Шекспира: «Откуда эта музыка? С небес; Или с земли? Теперь она умолкла».

Эту фразу можно понять как сожаление по исчезающему образу жизни, задокументированному Кончаловским, а можно счесть, что его намерение было ещё более масштабным: создать ощущение этого места как почти мифологической неизвестной страны, которой нет места ни на небе, ни на земле. Один из подспудно повторяющихся мотивов фильма – сиротство, и когда мы закончили смотреть фильм, нам показалось, что мы видели именно это – историю осиротевшего сообщества на краю света, где никогда не заходит солнце, иногда смешную, иногда печальную, иногда монотонную и часто необъяснимо странную.

Джессика Кианг (JESSICA KIANG), Indiewire

http://blogs.indiewire.com/theplaylist/venice-review-andrei-konchalovskys-uncanny-amazing-the-postmans-white-nights-20140906 

Андрей Кончаловский Искусство кино Каннский фестиваль Дмитрий Быков Дуня Смирнова Esquire творческий вечер Жиль Жакоб Глянец Гофман Гольдони Голливуд Дом дураков Италия Мороз по коже Орден Почетного Легиона Оскар политика На трибуне реакционера Поезд-беглец Дядя Ваня Август Стриндберг Александр Домогаров Александр Симонов Альберто Тестоне Андрей Тарковский Андрей Плахов Антон Чехов Балтийский дом Бергман Ближний круг Борис Годунов Варшава Великобритания Венецианский кинофестиваль Венеция видео Вишневый сад Возлюбленные Марии Война и мир выпускники ГИТИС Гомер и Эдди Грех Дмитрий Петрович Кончаловский Дорогие товарищи! Дуэт для солиста Дуэт для солистки интервью История Аси Клячиной карантин кинорежиссер книга Кончаловский Король Лир коронавирус COVID-19 Краснодар Крис Солимин Кристофер Пламмер культура Лев Толстой Лондон МАМТ Мариинка Мариинский театр мастер-класс Микеланджело Минкульт Мисс Жюли Монстр МХАТ им. М. Горького МХАТ им. М.Горького Наблюдатель Неаполь новость новый проект Одиссея Ольбрыхски опера опера Джандреа Нозеда оператор Отелло Первый учитель Петр Последнее воскресение Правила жизни премия премьера Пути России Рай Реджио ретроспектива Ретроспектива фильмов Романс о влюбленных Россия Русские сезоны Санкт-Петербург Сибириада Спас спектакль Стыдливые люди Сцены из супружеской жизни ТАСС творческая мастерская Андрея Кончаловского театр театр Гольдони театр им. Моссовета театр имени Моссовета театр Моссовета театр на Малой Бронной Три сестры Турин Укрощение строптивой Уорик фестиваль Франция Хелен Миррен Художественный Чайка Чехов широкий прокат Щелкунчик Щелкунчик и крысиный король Эль Феннинг Эрнст Теодор Амадей Гофман Эхо Москвы юбилей Юлия Высоцкая